Ночь и день 19-20 июня
Утро в координатах:
61 48.436N
36 0.271E
Пройденное за ночь расстояние — 43 км
Мы переждали шторм 19-го у Монастырского мыса и в ночь на 20-е вышли в сторону порта Шала (Шальский), как его здесь называют. Ветер сменился на строго Северный и, качаясь на небольших волнах, обходя острова, мели и прочие опасности, мы вошли в порт. На входе работал земснаряд — прокладывал новый фарватер, но, ориентируясь по выставленным белым вехам, мы без проблем вошли в русло реки Водла, название которой на всех картах я почему-то читал как «Водка».
Решили отшвартоваться у сгнившего деревянного причала, рядом с которым на берегу стоит старый ржавый буксир, разобранный до основания корпуса местным населением и частично сданный на металлолом. Сбор металла здесь — чуть ли не основной способ заработка.
Во время швартовки Артем, уставший от недосыпания и качки почти в течение суток, подскользнулся на палубе, стал падать за борт, но зацепился за релинг и удержался на яхте. Однако в результате падения получил травму плеча. Пока мы не знаем точно последствий, так как в поселке городского типа отсутствует врач. Мы нашли фельдшера, который отправил его к ближайшему хирургу за 30 километров от нашей стоянки — в Пудож.
20-го июня мы приступаем к началу фотографического проекта. Разработали несколько репортажей и тем непосредственно по месту стоянки. Начинаем активно фотографировать, а не только «матросить» круглые сутки. Надеемся вернуться в Свято-Успенский монастырь на обратном пути, куда мы не попали из-за шторма.
Шала — поселок городского типа — старая советская формулировка. Как сказали на почте, население около 3000 человек и продолжает уменьшаться (было 7000). В речном порту осталось только три работника — крановщики, которые грузят лес на приходящие баржи. Лесопилка, которая работала еще с царских времен, давно не существует. От нее остался только искусственный остров из опилок посреди реки, который в настоящее время горит и его пытаются тушить силами МЧС уже несколько лет подряд. На «острове опилок» уже выросли новые деревья, несмотря на то что там же складировали груды ненужного ржавого металла.
В Шалу время от времени приезжают на газелях «гастролеры-бизнесмены» с нехитрым китайским товаром. Они могут быть из Вологды, Иваново или даже из Белоруссии. Это простой бизнес: автомобиль загружают товаром и, чаще всего водитель и его жена, едут, куда глаза глядят: по деревням и селам, как бродячие циркачи. На деревенских улицах прямо с автомобиля продают товар. Спят в машине, если им не удается найти комнату в деревне. Готовят на примусах и моются в местных банях. Все примерно так же, как и у нас. Только мы фотографии продаем, но не в деревне, а в городе.
Местной телефонной станции в поселке не существует, не существует и интернета. Хотя на старом здании почты написано «Киберпочта», но компьютер давно не работает, а в принтере высох картридж. Работница почты, любезная женщина, рассказала мне, что у них в деревне есть и знаменитости — живет внучка Бориса Ельцина. «Правда, — сказала она, — Когда они поселились здесь, то хотели вообще закрыть поселок и остаться в полном одиночестве, но им не удалось, народ был против».
Я без труда нашел деревянный терем за высоким забором с камерами по периметру. За забором играли дети, отчетливо были слышны их радостные голоса. Я не стал звонить в дверь, а просто пошел к реке, где был оборудован шикарный причал, рядом с которым стоял вертолет американского производства конструкции Сикорского — нашего соотечественника, который когда-то бежал от Советской власти в Америку. Здесь же стояла дюжина снегоходов, несколько катеров и водных скутеров. Спустившись к реке, я обнаружил фонтаны в виде бронзовых русалок, поливающих друг друга водой, таких же бронзовых детей с водными лейками и медведя с огромной рыбой в лапе.
Любопытно, что из Шалы до столицы Карелии Петрозаводска можно добраться на «Ракете» только три раза в неделю. Летом. Зимой можно только на автобусе, но для этого надо поехать в соседний поселок городского типа и оттуда восемь часов ехать на старом ПАЗике. Новенький вертолет и «богатая вульгарность» на фоне «российской самобытности», а проще говоря нищеты и разрухи, вызывает во мне какую-то чудовищную ассоциацию времен крепостного права: вот вам — помещик, а вот — холопы. Но главная несправедливость в том, что нынешние помещики не нуждаются в своих холопах и наоборот.
Человек лет 35 бежал ко мне во всю прыть. Метра два роста. «Здесь запрещено прогуливаться, — сказал он, — Это частная собственность». Я не против частной собственности, даже за, но после отмены социализма в стране никто пока не отменял право на социальную справедливость, поэтому я сказал: «Вода и берег не могут быть частной собственностью. Это собственность государства». Охранник оказался очень вежливым и ответил: «Знаете, я бы позволил Вам здесь еще погулять, но в доме хозяин, и ему не нравится, когда здесь гуляют посторонние». Я поинтересовался, как же зовут его хозяина и почему ему не нравится когда гуляют люди. «Ну, скажем так, он чиновник из Москвы, а не нравится потому, что здесь дети маленькие, а люди бывают разные», — ответил, улыбаясь, охранник.
Я вернулся к яхте, рядом с ней тоже были дети: Ваня и Степа. Деревенские. Одному одиннадцать лет, другому семь. Они глазели на мачту и говорили, что никогда не видели яхт с парусами, только моторные. Тот, что постарше, Ваня, уже занимается сбором металлолома, а тот, что младше, Степа, собирается пойти в школу, но не очень хочет, так как на этом берегу школу закрыли и надо будет ездить на другую сторону реки. Их отец рыбак-любитель, поэтому мальчишки быстро сообразили и притащили нам два огромных свежих леща горячего копчения и предложили купить за 300 рублей. Мы купили за 200, и у нас был шикарный ужин.
Фото и текст: Олег Климов
———————————
Night and day 19-20th of June,
Morning in coordinates:
61 48.436N
36 0.271E
Passed distance for a night — 43 km
On 19th we waited till the storm was over at the monastery cape and left for Shala port (Shalsky as the locals name it on the night of 20th. The wind turned its direction, it became strictly northern and we entered to the port rocking on the small waves, passing by islands, shoals and other dangers. A dredge was working at the entrance – it was blazing a new waterway, but we easily got to the stream of Vodla channel being guided by the exposed white marks, the name of which I have always read as «Vodka» on the all maps.
We decided to moor at the rotted wooden berth. The old rusty tow half dismantled and sold for scrap by locals was lying on the shore not far from the berth. Selling the metal for scraps is almost the only way of earnings here.
While mooring Artem being tired of lack of sleep and rolling almost the whole day, has slipped on a deck and started to fall overboard, but he caught the railing and kept on the board, and as a result of falling he has suffered a shoulder injury. For now we do not know exactly the consequences of the injury as there is no doctor in this small town, we have found a medical assistant who has sent us to the nearest surgeon which is in 30 kilometers from our standing — in Pudozh.
On 20th of June we are starting our photographic project. We have worked out several reportings and themes at our station exactly. We are starting to photograph actively, not only «making sailing» all day and night. We hope to return to the Svyato-Uspensky monastery on the way back where we have not got because of the storm.
Shala is an urban-type settlement- the old Soviet wording. As we have been told at the post office the population was about 3000 people and it continued to decrease (they were 7000 people). There are only three workers at the river port — crane operators – they load timber on coming barges. There isn’t that sawmill which had been working since imperial times. The only man-made island of sawdust has remained of it in the middle of the river, which is burning now and MES forces is trying to put out it several years. New trees have already grown on the «island of sawdust» in spite of the fact that it was the place for storing heaps of unnecessary rusty metal.
From time to time «guest performers-businessmen» come to Shala by GAZell cars with common Chinese goods. They can be from Vologda, Ivanovo or even from Belarus. It is just a business: they often could be the driver and his wife, they load the car with goods and, go «up hill and down dale» to villages and small cities as strolling circus actors. They sell the goods just from the car in the rural streets. They sleep in the car if they do not manage to find a room at the village. They cook on kerosene stoves and wash in local baths. All about the same we do. But we sell photos, and not at village, but in a city.
There is no local telephone exchange in the village, as there is no the Internet though on an old building of post office written «Cybermail», but the computer is broken for long time, and the ink cartridge has dried up in the printer. The post office employee – the kind woman, has told to me that there is even a celebrity in their village – the Boris Yeltsin’s granddaughter lives there. «However, — she has told, — When they moved here, they wanted to close the village and stay all alone, but they didn’t manage to do that, the people were against it «.
I easily found a wooden tower behind a high fence with cameras on the perimeter. The children were playing behind the fence; their joyful voices were clearly heard. I did not ring the door bell, and walked to the river. There was a chic berth, next to it there was a US-made helicopter designed by Sikorsky — our countryman who escaped from the Soviet regime to America some time ago. Also there were dozen snowmobiles, several boats and water scooters. Having gone down to the river, I have seen fountains in the form of bronze mermaids watering each other, and bronze children with watering cans and a bear with huge fish in its paw.
It is interesting that you can reach Petrozavodsk from Shala on the «Rocket» only three times a week in the summer. You can do it only by bus in the winter, but you should go to the next village and there get on an old PAZ bus and it takes you eight hours to get to Petrozavodsk.
The new helicopter and «rich vulgarity» on the background of «Russian identity», and better to say poverty and ruin causes monstrous association of serfdom times in me: here you are — the landowner, and here – the serfs. But the main injustice is that present landowners do not need the serfs and vice versa.
The person of about 35 years ran to me at a full speed. Two meters of growth: «It is forbidden to walk here, — he said, — It is a private property». I not against a private property, I am for, but after socialism cancellation in the country, nobody cancel the right to «social justice» yet, therefore I answered: «Water and shore cannot be a private property. It is the state property». The security guard was very polite and answered: «You know, I would allow you to take a walk here yet, but the owner is in the house and he doesn’t like when strangers walk here”. I wondered what the name of his host was and why he doesn’t like when people walk. «Well, let’s say, he is the official from Moscow, and he doesn’t like because there are the small children here, and people could be different», — the security guard answered smiling.
I went back to the yacht; there were children near it too: Vanya and Stepa. Rural boys. One boy was eleven years old, other — seven. They were staring at the mast and saying that they had never seen the yachts with sails, only with engine. The elder guy — Vanya, is already engaged in scrap metal gathering, and the younger — Stepa – he is going to school, but he doesn’t want it much, as the school was closed on this shore and he will have to go to another shore of the river. Their father was the fisherman-fan, so the boys have quickly thought and have dragged two huge fresh smoke-cured breams to us and have offered to buy them for 300 rubles. We have bought for 200 and we had a chic dinner.
Text and photo: Oleg Klimov
Translation: Natalya Shishkina