Пирожки — это моя свобода

8-10 июля

Река Волга, Сенгилей, Ульяновская область.

Решили остановиться в городке Сенгилей на Волге. Потому что здесь должен быть меловой карьер и завод. На подходе на берегу мы действительно увидели красивый современный завод, похожий на цементный. Конечно, подошли поближе, сняли его в солнечной дорожке с воды и решили, что полдела уже сделали. Поэтому вечером, удовлетворенные не сразу удавшейся швартовкой, расслабленно сели на глухом бывшем туристическом причале жарить курицу, а Аксаков взял спиннинг и рацию и поплыл на тузике на противоположный берег залива — поймать какую-нибудь богатую фосфором пищевую добавку к курице.

Не прошло и пяти минут, как мы услышали в рации негромкий, но сильно взволнованный голос: «Тут.. есть.. килограммов на 6. Работаю». И дальше мы наблюдали, как серая надувная лодка, отродясь не имевшая мотора, вдруг стала носиться, как бешеный катерок, по дальним кустам. Тут надо сказать, что Аксаков давно мечтал как про себя, так и вслух, о маленьком электрическом моторчике для тузика. Мы подумали, что просто местный князь трясины услышал молитвы почти что брата по среде обитания и таки сделал из тузика моторку. Но все оказалось гораздо серьезнее. Голос Аксакова в рации становился все взволнованнее, слова и фразы все короче, а вес улова буквально за 40 секунд вырос в 2 раза. За шумами эфира стала очевидна невысказанная за нехваткой времени мольба о помощи. Мы рассматривали варианты: идти на выручку на яхте, невзирая на мели, бежать с дубиной в обход залива и другие тактические ходы, но… Эфир вдруг стих. Всем стало понятно, что это значит… Как минимум, минус воблер и адски злой Аксаков. Так все и оказалось. Моби Дик (сом, который показал спину, толкнул лодку и в итоге оборвал леску Аксакова), а месте с ним и все настроение Сани, ушли.

С тех пор Аксаков не может смотреть на воду. И даже чай в кружке для него теперь приходится закрывать крышкой.

А я (Трапезин) пошел захватить закатного солнца. Город (это оказался именно город, а не поселок городского типа, как мы сначала подумали) оказался очень симпатичным и как минимум с виду фотогеничным. Немного поснимав мужчин на лодочной станции, смотревших телевизор на улице на фоне Волги, решил зайти за продуктами на вечер. Набрав все, что нужно, в маленьком магазинчике, я расплатился пятитысячной купюрой. Опасался, что ее не примут под каким-либо предлогом, но продавщица даже не взглянув на нее, просто убрала ее в ящик. Я спросил, почему она даже не посмотрела, вдруг фальшивая? «А я людям доверяю», — ответила она. Ну, ладно. Спросил ее, как найти железный мостик (о нем мне рассказали мужики).

— Да, выйдешь, налево, и он сразу тут.
— Сразу за магазином?
— Неет… Сейчас покажу.

И мы вышли. Я думал, она сейчас начнет показывать руками «направо, потом налево, потом вон там в горку» и так далее. Но она просто сказала: «Пошли». И мы пошли. Тут надо сказать, что в ее магазинчике я отстоял очередь из 3 человек, так что нельзя сказать, что магазин глухой.

Когда мы отошли уже метров на 100, я спросил, не страшно ли ей оставлять магазин открытым. Она оглянулась на магазин. «Так там же никого нет!» И практически довела меня до моста.

На другой день у деревянной мечети, переделанной в заросшую баскетбольную площадку, повстречали с Артемом двух привязанных коров и их хозяйку с внуком.

Клавдия Гавриловна оказалась бывшей учительницей географии и биологии. Долго работала по специальности, но в разных городах, так как муж милиционер и его каждые 5 лет перебрасывали в новое место. В итоге завязала со школой, осела с мужем в Сенгилее и 18 лет назад начала печь пирожки. Трое детей, сколько-то внуков. Муж вышел на пенсию и пьет, сын тоже работает то ли судебным приставом, то ли прокурором. «Не дом, а мусоропровод какой-то». «Зато теперь ни от кого не завишу, ни от мужа, ни от государства. Пирожки  — это моя свобода».

Текст: Сергей Трапезин

детали он-лайн на инстаграмах